Небольшая зарисовка из транссибирского поезда глазами американца Дэвида Грина. Зарисовка уже старая – 2011 года, когда поезда были ещё зелеными, а окна открывались 🙂 Рассказ Грина в основном о людях и традициях, а не о новых городах и путешествиях автора.
* * *
Транссибирский поезд может показаться пустынным местом.
В одну из ночей, на четвертом часу 24-часового участка пути от Ярославля до Екатеринбурга, я стоял в коридоре возле нашего купе, глядя в умиротворяющую пустоту. Полумесяц освещал простирающееся вдаль снежное покрывало. Иногда захаживают случайные гости.
Молодой работник поезда шумел, разнося pivo – «пиво» по-русски. Его шатающаяся походка намекала на то, что пить pivo ему гораздо более по нраву, чем делать свою работу — продавать его.
Затем громко прошел товарный поезд с вагонами и цистернами. Ночью и днем другие поезда проходят, наверное, каждые пять или десять минут. В эти моменты вы вспоминаете, что это оживленная трасса, перерезающая в остальном спокойный ледяной пейзаж.
Теперь я понимаю, почему «транссибирское настроение» описывалось в литературе — люди проводят долгие странствия, глядя в окно и размышляя. С нетерпением ждете следующей остановки, где даже малейшие вещи заставляют трепетать: будет ли babushka — пожилая россиянка — продавать вкусную сушеную рыбу? Или варенье? А домашние пирожки?
Станционная еда. Ст. Иланская
Это обстановка, которая заставляет вас знакомиться с людьми, что в самом деле является транссибирской традицией.
Где-то к западу от Ярославля мы отважились заглянуть в соседнее купе, где у окна, с двумя другими пассажирами, сидела Жанна Руцкая. «Мы познакомились только что, часа два назад», — рассказывает она мне. У них купе с четырьмя спальными местами. Днем две нижние койки служат диванами.
Руцкая совершала беспересадочное пятидневное путешествие из Москвы к себе домой в Читу, город на российском Дальнем Востоке. Это граница России — город, который вырос на добыче серебра и серьезно охранялся во время холодной войны — иностранцам въезд был запрещен, — потому что там базировалось много военных.
Руцкая работает в гостинице в Чите, а ее муж был военным. Москва для нее была лишь промежуточной остановкой — она ездила в отпуск дальше на запад, в бывшую советскую республику Белоруссию, первый раз за два года навещала своих родителей.
Станция Чита
Лететь самолетом, чтобы повидать своих родных, слишком затратно. Билет на поезд тоже достаточно дорогой, потому она на родине в Белоруссии она бывает очень редко.
«Долгие поездки на поезде, — говорит она, — время, чтобы расслабиться и позволить себе насладиться любимым времяпрепровождением — чтением детективов». Кроме того, ей нравится заводить знакомства.
Мы некоторое время поболтали, и я сказал ей и ее соседям по купе, что у нас есть какая-то еда, если вдруг им захочется есть. Сам того не осознав, я просигнализировал о начале претворения в жизнь русской традиции, Руцкая улыбнулась и сказала: «Мы тоже за».
Делиться в поезде едой — так закрепляется дружба.
Она открыла баночку khren and smetana – «хрена со сметаной». Он был домашний, от ее родителей. Жанна отрезала кусок белорусской копченой колбасы, намазала его хреном и протянула мне попробовать. И это был мой первый из множества последующих кусков — очень вкусно.
Я пошел в наше купе за тем, что мы могли предложить — виноград из магазина на московском вокзале и шоколадки Clif bar из Америки. Наши новые друзья вежливо приняли угощение и поблагодарили нас. Но я знаю, что нам повезло больше.
Нашему купе следует стараться лучше. Найти что-то свежее и вкусное, чем можно было бы поделиться — главная задача, когда в следующий раз поезд остановится на станции.
Торговки в проливной дождь. Ст. Балезино
PS. Фото автора сайта.
