Немцы на Транссибе, часть 2
[…] Утром моя спутница проснулась и улыбнулась мне. Она выглядела немного помятой, но оттого еще более прекрасной. Я принес ей кофе. Вагона-ресторана в нашем поезде не было, но напротив купе проводницы был самовар. Причем это не была какая-то сувенирная игрушка, а самый настоящий самовар, использующийся по прямому назначению. (так он обозвал титан – ведь у них в вагонах такого нет – periskop) Вода в нем нагревалась через печку в головной части вагона, которую проводница постоянно топила углем. Поток людей, подходивших к самовару, чтобы испить чаю или кофе или налить кипятка в лоханки с растворимым картофельным пюре, не иссякал на протяжении всего дня. Мы пили кофе и ели пирожные, и смотрели в окно на русские березы.
На следующую ночь мы, равномерно покачиваясь, уснули уже легко. Качало нас уже не только вперед-назад, но и слева-направо, будто мы сидели в карете, ехавшей по не очень ровной проселочной дороге. К этому добавились звуки, типичные для любой железной дороги: как известно, рельсы сварены между собой не вплотную, а имеют на стыках зазоры, чтобы расширяться при повышенных температурах. Когда колеса переезжают эти стыки, раздаются характерные звуки. Мы стали считать их и насчитали около 90 за минуту.
Нет ничего удивительного, что пульс под эти звуки быстро успокаивается. Когда сидишь и ничего не делаешь, быстро начинаешь хотеть есть. Все пассажиры ели, практически не переставая – если только не спали. Женщина с 14-й полки на протяжении двух часов грызла семечки. А толстый мужчина с места напротив расстегнул рубашку и, стоя в проходе, постоянно чесал живот и с хрустом поедал огурцы. А мимо проплывала бескрайняя страна. Мы ехали через сплошные леса, вдоль каких-то рек, мимо маленьких деревень. Изредка нам на пути встречались города.
На расстоянии 1777 километров от Москвы мы пересекли Урал и незаметно покинули Европу и попали в Азию. Ни с кем из попутчиков нам поговорить не удавалось: они садились в поезд, сразу устраивались спать, потом просыпались и пялились в окно, а потом высаживались. Интересно, если бы мы сказали, что решили просто так проехать по Транссибу, они сочли бы нас за сумасшедших?
Через три ночи и три дня мы на два дня остановились в Новосибирске. Здесь оказался довольно помпезный вокзал, здание которого имеет форму огромного локомотива и выкрашено в светло-зеленый цвет. Вскоре мы поняли, что этот город так и остался бы неприметной деревушкой, если бы здесь не построили мост, по которому Транссиб пересекает Обь. Теперь Новосибирск является третьим по величине городом России.
Наш план был таков: проведя несколько дней в тренировочных штанах в поезде, разнообразия ради познакомиться с местной высокой культурой. Здесь есть балет, симфонический оркестр и несколько известных музеев — моя спутница перед поездкой изучила данный вопрос и разузнала, какие спектакли и выставки мы могли бы посетить.В город мы прибыли засветло. А когда рассвело, мы поняли, что в помещении проведем как можно меньше времени. Здесь очень мягкий и нежный дневной свет, а воздух теплый. С севера дует сухой воздух, и у нас возникло ощущение, что этот ветер прибыл сюда откуда-то издалека и успел увидеть намного больше Сибири, чем мы.
Мы пошли бродить по бульварам — таким широким, будто градостроители специально хотели оставить сибирскому небу побольше пространства. Мы слушали, как шуршали березы в парках чуть поодаль от центральной улицы. Потом мы спустились к величественной Оби. Мы восхитились тем, как уверенно ходят на высоких каблуках местные жительницы, и удивились большому количеству футболок с портретами Путина вокруг. Что это: мода или восхищение президентом, или в этом все же есть какая-то ирония?
[…] Вскоре мы опять сели в поезд и следующие две ночи и один день ехали до Иркутска – тоже в «жестком вагоне». Мы довольно быстро вновь настроились на ритм жизни в поезде, состоящей из сна, еды, смотрения в окно и коротких высадок на перрон. Мы провели всего лишь неделю в пути, и нам предстояло проехать еще несколько тысяч километров, однако, наши ощущения от поездки несколько изменились. Нам уже не казалось, что мы только и делаем, что едем, едем… К предвкушению следующих остановок прибавилась печаль по поводу того, что поездка скоро кончится. Мы фантазировали, что было бы, если бы у нас появилась возможность проехать на поезде еще и через весь Китай до Вьетнама, а потом перелететь самолетом в Австралию и поехать дальше по пятому континенту.
Иркутск встретил нас настоящей снежной бурей, на поверку оказавшейся тополиным пухом. По вечерам мы сидели на берегу Ангары и пили холодное пиво и наблюдали красочную подсветку фонтанов на фоне острова на реке. По променаду гуляли влюбленные парочки, обнимавшиеся и чем-то напоминавшие романтические фотографии наших родителей. На галечном пляже на берегу Байкала мы ели омуля и смотрели сквозь дымку на восточный берег, на котором можно было разглядеть покрытые снегом горные вершины.
Когда мы вновь сели в поезд и продолжили свой путь, с нами ехало великое множество западных туристов. Большинству из них вся поездка по железной дороге представляется слишком долгой и скучной, и поэтому они предпочитают лететь прямиком в Южную Сибирь, где можно полюбоваться горами и видом на Байкал, а потом относительно быстро доехать до Монголии и Китая.
Дальше мы поехали в четырехместном купе. В нашем вагоне ехали монголы, группа немецких туристов и четверо русских. Монголы приехали ранее в Россию за покупками. На подъезде к границе они распределили между собой закупленные товары таким образом, чтобы никому из них не пришлось декларировать их на таможне. При этом они много и громко смеялись. Глядя на них, развеселились даже русские. Немцы же встали перед планом поездки, висевшем на стене, и пытались понять, где они в этот момент находились и насколько точно в соответствии с расписанием едет поезд. Один из них был при этом особенно усердным, и кто-то сказал нам, что он работает в налоговой службе. Проверив план поездки, он встал у окна и стал смотреть на просторы, по которым мы ехали.Чем более «монгольским» становился пейзаж и чем больше замедлялся поезд в гористой местности, тем спокойнее и уравновешеннее становился сотрудник налоговой. Его взгляд стал открытым и мягким, он стал рассказывать о своих прошлых путешествиях, на удивление расчувствовавшись при этом.
